Продолжу. Он сам поднимал свои творения. Ему и в голову не пришло вызывать из Москвы или соседнего аэродрома испытателя или найти какого-нибудь летчика. Да и кто бы из них в здравом рассудке сел на сколоченный из палок аппарат с рулями на шарнирах от дверей, прибитых гвоздями так, что загнутые их концы держали расколотые половинки деревяшки, с обитыми пестрыми клеенками крыльями, размерами и формой с крышку стола, поддерживаемыми от падения на землю скрученной вдвое толстой медной проволокой от трансформатора телевизора. Мы подло смеялись, хотя были такими же чудаками, но с большими возможностями, чем он в своей окраине-деревне. Тогда еще действовало 105-е, вроде, постановление КПСС 80-какого-то года, о котором многие и не знали, но действовали так, как будто знали, что там написано: "Разрешить самодеятельным конструкторам испытывать созданные ими конструкции". Подчеркнув это жирно красным карандашом, я показал своему командиру-начальнику. Он, светлая ему память, как коммунист до мозга костей встал, показал рукой на небо в окне, гордо сказал-приказал: "Летите!" и, даже, пришел посмотреть на полеты. Да здравствуют Самоделы и их экспериментальные конструкции!